Отправлено: 19.06.18 14:55. Заголовок: Умер Иван Драч, укра..
Умер Иван Драч, украинский поэт.
цитата:
БАЛАДА ПРО ДВОХ ЛЕБЕДІВ
Ой чи то я Леда, ой чи то я Лада, Аж на мене біл лебедик з небесонька пада.
Пада він й пада, впада до упаду, Ой на Леду білопінну, ой на білу Ладу.
Ой чи пінна Леда, ой чи панна Лада, Аж на мене чорен лебідь з хмаровища пада.
Пада, паднем пада, не впиняє лету, Ой на Ладу білопінну, ой на білу Леду.
Білоперса Леда, снігоперса Лада, Ой чорнявич чи білявич зі мною ізвлада?!
ДОНЬКИ ЯРОСЛАВА
Їхати ж їм як далеко! Виходять так зі свічами, Анна до Франції, Євдокія в Семигород, Єлизавета до Данії — навічно.
Стоять на порозі, дивляться — Батьки у світи їхати радять, Дівчатам то дуже тяжко: — Прощавай, Києве-граде!
А супроти дівчат в соборі, Де стіна заламалась в гратах, Чатує тяжкий, спідлоба, Пронизливий погляд брата.
* * *
В музеях Далекого Сходу Білі мої рушники — Це крила мого народу. Що крилив сюди віки. Над крилатими над плугами, Що до океану прийшли, Душа жила рушниками, Що заполоччю цвіли. Прані сто раз, перепрані. Їх майстрині зійшли в гроби. Латані, рана на рані. Білі мої голуби, Світитесь, крилами б'єтесь. Сльозою на вас дивлюсь. До мене ви признаєтесь. І я до вас признаюсь...
Отправлено: 22.06.18 20:41. Заголовок: Ни к чему, ни ..
Ни к чему, ни к чему, ни к чему полуночные бденья И мечты, что проснешься в каком-нибудь веке другом. Время? Время дано. Это не подлежит обсужденью. Подлежишь обсуждению ты, разместившийся в нем. Ты не верь, что грядущее вскрикнет, всплеснувши руками: «Вон какой тогда жил, да, бедняга, от века зачах». Нету легких времен. И в людскую врезается память Только тот, кто пронес эту тяжесть на смертных плечах. Мне молчать надоело. Проходят тяжелые числа, Страх тюрьмы и ошибок И скрытая тайна причин... Перепутано — все. Все слова получили сто смыслов. Только смысл существа остается, как прежде, один. Вот такими словами начать бы хорошую повесть,— Из тоски отупенья в широкую жизнь переход... Да! Мы в Бога не верим, но полностью веруем в совесть, В ту, что раньше Христа родилась и не с нами умрет. Если мелкие люди ползут на поверхность и давят, Если шабаш из мелких страстей называется страсть, Лучше встать и сказать, даже если тебя обезглавят, Лучше пасть самому,— чем душе твоей в мизерность впасть. Я не знаю, что надо творить для спасения века, Не хочу оправданий, снисхожденья к себе — не прошу... Чтобы жить и любить, быть простым, но простым человеком — Я иду на тяжелый, бессмысленный риск — и пишу.
Гуляли, целовались, жили-были... А между тем, гнусавя и рыча, Шли в ночь закрытые автомобили И дворников будили по ночам. Давил на кнопку, не стесняясь, палец, И вдруг по нервам прыгала волна... Звонок урчал... И дети просыпались, И вскрикивали женщины со сна. А город спал. И наплевать влюбленным На яркий свет автомобильных фар, Пока цветут акации и клены, Роняя аромат на тротуар. Я о себе рассказывать не стану — У всех поэтов ведь судьба одна... Меня везде считали хулиганом, Хоть я за жизнь не выбил ни окна... А южный ветер навевает смелость. Я шел, бродил и не писал дневник, А в голове крутилось и вертелось От множества революцьонных книг. И я готов был встать за это грудью, И я поверить не умел никак, Когда насквозь неискренние люди Нам говорили речи о врагах... Романтика, растоптанная ими, Знамена запылённые кругом... И я бродил в акациях, как в дыме. И мне тогда хотелось быть врагом.
Отправлено: 26.06.18 12:13. Заголовок: Нет, больше никто не..
Нет, больше никто не умер — это просто моё мерси Дмитрию Быкову раскопавшему для меня (на Снобе) ещё одни стихи Коржавина. Я их не знал, а они чуть ли не лучше даже тех, что про Сенатскую площадь.
Сорри за многобукафф!
На полет Гагарина
1961
Шалеем от радостных слёз мы. А я не шалею — каюсь. Земля — это тоже космос. И жизнь на ней — тоже хаос.
Тот хаос — он был и будет. Всегда — на земле и в небе. Ведь он не вовне — он в людях. Хоть он им всегда враждебен.
Хоть он им всегда мешает, Любить и дышать мешает... Они его защищают, Когда себя защищают. И сами следят пристрастно, Чтоб был он во всем на свете...
...Идти сквозь него опасней, Чем в космос взлетать в ракете. Пускай там тарелки, блюдца, Но здесь — пострашней несчастья: Из космоса — можно вернуться, А здесь — куда возвращаться?
...Но всё же с ним не смыкаясь И ясным чувством согреты, Идут через этот хаос Художники и поэты. Печально идут и бодро. Прямо идут — и блуждают. Они человеческий образ Над ним в себе утверждают. А жизнь их встречает круто, А хаос их давит — массой. ...И нет на земле институтов Чтоб им вычерчивать трассы. Кустарность!.. Обидно даже: Такие открытья... вехи... А быть человеком так же Кустарно — как в пятом веке.
Их часто встречают недобро, Но после всегда благодарны За свой сохраненный образ, За тот героизм — кустарный. Средь шума гремящих буден, Где нет минуты покоя, Он всё-таки нужен людям, Как нужно им быть собою. Как важно им быть собою, А не пожимать плечами...
...Москва встречает героя, А я его — не встречаю.
Хоть вновь для меня невольно Остановилось время, Хоть вновь мне горько и больно Чувствовать не со всеми. Но так я чувствую всё же, Скучаю в праздники эти... Хоть, в общем, не каждый может Над миром взлететь в ракете. Нелёгкая это работа, И нервы нужны тут стальные... Всё правда... Но я полёты, Признаться, люблю другие. Где всё уж не так фабрично: Расчёты, трассы, задачи... Где люди летят от личной Любви — и нельзя иначе. Где попросту дышат ею, Где даже не нужен отдых... Мне эта любовь важнее, Чем ею внушённый подвиг.
Мне жаль вас, майор Гагарин, Исполнивший долг майора. Мне жаль... Вы хороший парень, Но вы испортитесь скоро. От этого лишнего шума, От этой сыгранной встречи, Вы сами начнете думать, Что вы совершили нечто, — Такое, что люди просят У неба давно и страстно. Такое, что всем приносит На унцию больше счастья. А людям не нужно шума. И всё на земле иначе. И каждому вредно думать, Что больше он есть, чем он значит.
Всё в радости: — сон ли, явь ли, — Такие взяты высоты. Мне ж ясно — опять поставлен Рекорд высоты полёта. Рекорд! ...Их эпоха нижет На нитку, хоть судит строго: Летали намного ниже, А будут и выше намного...
А впрочем, глядите: дружно Бурлит человечья плазма. Как будто всем космос нужен, Когда у планеты — астма. Гремите ж вовсю, орудья! Радость сия — велика есть: В Космос выносят люди Их победивший Хаос.
МОСКВА, 28 июл – РИА Новости. Писатель Владимир Войнович обладал особым видением истории и никогда не выпячивал себя, а создавал своего героя, рассказал председатель Союза писателей России Николай Иванов.
Госпоже Светлане Медведевой Милая Светлана Владимировна! На днях я отмечал свое 85-летие в Центральном доме литераторов. Разделить этот вечер со мной в ЦДЛ пришло человек примерно четыреста. А как раз перед этим я получил письменное поздравление от Вас и решил похвастаться. Я предполагал, что собравшиеся порадуются за меня и мое сообщение о вашем послании встретят аплодисментами. Но зал отреагировал на услышанное непочтительным дружным и громким хохотом. Я удивился. Достигнув столь преклонного возраста, я пережил разные формы восприятия моих заслуг высокими инстанциями. Было время, когда меня за мое, достойное порицания, общественное поведение и сомнительные достижения на литературном поприще многократно и разнообразно наказывали. Но потом все изменилось настолько, что в 2000-м году президент российской федерации удостоил меня государственной премии за книгу, которая в прежние времена тянула бы на солидный тюремный срок. После этого отношение ко мне официальных структур сильно улучшилось, и прошлые пережитые мной юбилейные даты отмечались устными и письменными поздравлениями не только простых читателей и коллег, но, случалось, и высоких должностных лиц: министров, губернаторов и руководителей отдельных отраслей промышленности. Дважды меня поздравлял президент, и это никому не казалось смешным. Смешное началось пять лет тому назад, когда на мое восьмидесятилетие Ваш супруг, только что освободивший президентское кресло, прислал мне корзину роскошных роз. Какие-то люди, желая изобразить меня законченным фрондером, пишут в Интернете, что я ту корзину отправил обратно. Это неправда. Я корзину обратно не отправлял, но попросил принять ее мою домработницу. Этим я не хотел оскорбить Вашего мужа, но подумал, что если к своим восьмидесяти годам я от высших чинов государства не заслужил ничего лучшего, чем корзина цветов, то ее я тоже не заслужил. Как говорят американцы, брильянт, который стоит сто долларов не стоит одного цента. Прошедшее с тех пор пятилетие в жизни нашей страны оказалось исключительно напряженным. Блестящая зимняя Олимпиада на южном курорте, возвращение Крыма в родную гавань, война в Донбассе, в которой мы, не участвуя, несем большие потери, и война в Сирии, которую мы продолжаем, несколько раз успешно закончив. Признаюсь, я, будучи неисправимо плохим патриотом, не очень радовался нашим успехам и потому, естественно, на этот раз теплых слов от первого лица государства не дождался, и Ваш муж не прислал мне ни одного цветочка. Я отнесся к этому с пониманием. Не заслужил, так не заслужил, и не надо. И вдруг Ваше письмо. Оно меня приятно удивило. Поскольку ваш муж не счел нужным удостоить меня своим высоким вниманием, я мог бы подумать, что Вы это делаете втайне от него, что было бы мне особенно приятно. Знаете, некоторым мужчинам, особенно, как говорится, сенильного возраста, очень бывает лестно, когда молодые женщины оказывают им знаки внимания, да еще тайком от мужей. Но обычно в подобных случаях, дамы прибегая к письменной форме, подчеркивают нежность выражаемых чувств, тем, например, что опрыскивают свои послания любимыми духами или вкладывают в конверт засушенную ромашку. Однако ожидаемого запаха я не учуял и ромашку в конверте не нашел. Но заметил, что конверт-то казенный, с надписью большими буквами: «ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ», а само письмо адресовано не просто любимому писателю и человеку, а лауреату государственной премии Российской федерации. Исходящий номер в нижней части письма указывал на то, что письмо продиктовано не искренним чувством, а является видом казенной почести невысокого сорта. И огорчился уже не столько за себя, сколько за Вас. Светочка, дорогая. Мы лично не знакомы, но я несколько раз видел Вас по телевизору в храме Христа Спасителя, где Вы стоите со свечкой такая набожная, молодая, интеллигентная и красивая. И я подумал, ну зачем Вам нарушать тот обаятельный образ, который возникает при взгляде на Вас со стороны? Зачем Вы пишете или даже подписываете фальшивые письма в казенных конвертах правительства российской федерации, в котором, насколько мне известно, в отличие от Вашего мужа, никакой должности не занимаете? Зачем? Извините, но посмею дать Вам мой стариковский совет. Если Вам впредь захочется выразить кому-то письменно хорошее или плохое свое отношение, обращайтесь к нему как частное лицо, пишите от себя лично, но ни в коем случае не от инстанции, в которой не состоите. Иначе над Вами будут смеяться, а мне за Вас будет больно. С заботой и желанием уберечь Вас от насмешек, Ваш Владимир Войнович
"Кого мне жалко, так это дочерей Путина, ведь жизнь детей тиранов складывается непросто. Посмотрите на трагические судьбы детей Сталина – Якова, Василия и Светланы. В 1953 году, незадолго до смерти, Сталина вдруг показали в кинохронике, хотя до того демонстрировали лишь его портреты. Я увидел жалкого, ничтожного, запуганного человека. Помню, как мне на секунду даже стало его жалко. Человек, совершающий много зла, счастливее не становится, в какой-то степени его можно пожалеть. Но я очень хочу, чтобы Путин, совершивший много преступлений, ответил за них при жизни", – сказал Войнович. Писатель также добавил, желание Кремля участвовать в войне в Сирии может помочь Украине. "Я очень остро принимал и принимаю все, что касается Украины. Но когда российские военные появились еще и в Сирии, я вообще перестал что-либо понимать. С одной стороны, надо бороться с террористической организацией ИГИЛ. Но надо ли это России? Не знаю, я не политолог, слишком эмоционально все воспринимаю. Мне кажется чудовищным, что Россия влезла в войну на Ближнем Востоке. Впрочем, для Украины, может, и хорошо, что Путин влез в Сирию и отвлекся от Донбасса", – подытожил Войнович. https://www.opentown.org/news/90584
для Украины, может, и хорошо, что Путин влез в Сирию и отвлекся от Донбасса
Я думаю, для того и влез, чтобы, поняв, что на Донбассе ему ловить нечего, всё-таки «сохранить лицо» перед эректоратом, — всё равно, конечно, не получилось, тем более, и сохранять-то нечего!
Отправлено: 07.08.18 15:14. Заголовок: Умер Аркадий Соломон..
Умер Аркадий Соломонович Шер, художник, художник-постановщик и детский писатель.
цитата:
Аркадий Шер прошел огромный и тернистый путь в анимации. Он очень поздно стал художником-постановщиком, но успел создать настоящие хиты: «Каникулы в Простоквашино», «Зима в Простоквашино», «Приключения Васи Куролесова», «Мы с Шерлоком Холмсом», «Академик Иванов». Что удивительно, он до сих пор сомневается в своем уникальном таланте и считает лестные слова в свой адрес надуманными. С Аркадием Шером беседовал Сергей КАПКОВ.
— Аркадий Соломонович, с певицей Шер вы случайно не родня?
— Нет. У меня фамилия настоящая, а у нее псевдоним.
— Вы, как и она, выглядите намного моложе своего возраста, но, в отличие от нее, уже оставили кино. В чем причина?
— Это долгая история, как и мой приход в анимацию. Но без дела я не сижу, последние десять лет тесно сотрудничаю с издательством «Самовар», иллюстрирую книги. И не жалею. Хорошо, когда в твоей работе есть яркие всплески, шедевры, но у меня была только рутина. А поскольку я втянулся и ничего другого не умел, то все делал с радостью и удовольствием. Садился и рисовал, прилипши к стулу.
— Неужели не было ничего яркого? А «Простоквашино»?
— «Простоквашино» мне вообще не нравилось…
— Вот это новость! Почему?
— Потому что художники-прорисовщики искажали моих персонажей. Они должны были «вести» героев через весь фильм в одном и том же рисунке, но у них не всегда получалось, а некоторые даже халтурили. Глядя на экран, мне было ужасно обидно. Но режиссер Володя Попов говорил: «Нет, это не выпадает из моей концепции». Сколько крупных планов мне пришлось переделывать! Я же сам вышел из прорисовщиков и знал эту работу, как никто, поэтому рассматривал каждую жилочку, каждую полосочку. В других фильмах огрехи не так заметны, но в своих – бросается в глаза. Это ж твоя «кровиночка»!
— Вы включились в трилогию о «Простоквашино» со второй серии, когда персонажи уже были созданы?
— Да, и ситуация здесь получилась двоякая и, как потом оказалось, — неприятная. До меня художником-постановщиком был Коля Ерыкалов, он начинал рисовать и Печкина, и Шарика, и Матроскина. Коля был талантливым художником, но затянул подготовительный период, и в последний момент все доделывал режиссер. Поэтому, приступая к «Каникулам в Простоквашино», Попов больше не захотел связываться с Ерыкаловым и позвал меня: «Ты все перерисуй по-своему, и это будут твои персонажи». Соглашаясь, я и не думал, что потом все так повернется: фильм станет безумно популярным, герои заживут собственной жизнью, а создатели начнут делить славу.
— Дели — не дели, а в историю вошли именно ваши персонажи. Они полюбились миллионам и зажили собственной жизнью.
— Понимаете, я несколько обижен на то, что Эдуард Успенский не воспринимает меня как создателя этих персонажей. Когда стали выпускать книги и плакаты именно с моими рисунками, он заговорил о том, что не я начинал этот сериал. Но я ни те претендую на первый фильм!..
(...)
— Волею случая оказавшись в стенах «Союзмультфильма», я решил проситься на любую работу, даже электриком. «Пусть убьет током, но это будет в стенах студии!» Взяли прорисовщиком. Дело в том, что с малых лет я перерисовывал картинки – с книжек, открыток – ставил перед собой и старался повторить. Это и были мои университеты, которые, как потом оказалось, очень мне помогли. Оценив мои художества, на студии сказали: «Нам понравилась ваша линия, мы предлагаем вам работу в цехе прорисовки». Услышав слово «цех», я вспомнил фильм «Светлый путь» с Любовью Орловой. Подумал: вот сейчас войду, а там – длинный коридор со станками по обеим сторонам! Вхожу, гордый такой… «Екэлэмэнэ!» Склад старой мебели, клоповник! Столы с 1936 года, теснота и масса народа. Но встретили хорошо и предложили попробовать нарисовать фазочку. Я посмотрел на персонаж – «что здесь особенного?!» – чуть почетче прорисовать, и всего делов. Сделал. Девушка, к которой меня прикрепили, посмотрела и издала тарзаний крик: «Ребята, да ему уже можно давать производственные сцены!» Так я и остался на «Союзмультфильме».
— Работа нравилась?
— Это был самый малооплачиваемый и нетворческий цех, но при этом рисовать надо было лучше всех. Мультипликаторы изображали движения, эмоции, а мы сводили полеты их фантазии к единому рисунку. В наш цех приходили хорошие художники, преподаватели училищ, но им казалось унизительным дорисовывать и перерисовывать за другими. Так что люди у нас не засиживались, а я «застрял» надолго. В профессиональном плане это мне помогло – я многому научился...
В начале августа он вернулся после лечения из Германии в Россию. Однажды потерял сознание в своем загородном доме в Новой Москве, жена Елена вызвала скорую помощь. Врачи приехали вовремя: писателя удалось привести в чувство. При этом в больнице он оставаться не захотел, потому что о своем плохом состоянии знал давно.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума